Она бежала от войны, нашла пристанище на малой родине

«Эти фотографии стали моим богатством, какое счастье, что они сохранились здесь, я их сюда когда-то присылала… А все, что за жизнь с мужем нажили, осталось на Украине и сгорело дотла. От нашего дома, можно сказать, ничего не осталось».

Месяц – в подвале

Передо мной сидит интеллигентная женщина. Она прекрасна в свои 80 лет. На фото в молодости она также хороша, но сейчас – красота вкупе с мудростью.

Анна Марковна родилась в Сельце, была шестым (последним) ребёнком в семье. В середине 1960-х на Украину её увез муж, с которым познакомилась в Сморгони на танцах. Она, статная блондинка, тогда работала в Солах агрономом. Он – ракетчик, красивый, чернявый. В Мариуполе работал на «Азовмаше» инженером-конструктором, в Беларусь приехал в командировку.

«Когда-то у меня была такая жизнь! С мужем мы жили душа в душу, но он рано ушёл, в 70 лет, я осталась вдовой в 2007 году, - уточняет моя собеседница. – Тогда казалось: самое страшное, что могло произойти, уже произошло – я потеряла близкого человека. Но то, что пришлось пережить на протяжении 2022 года, я бы назвала адом.

В январе мы все сидели в доме без отопления и воды. Чувствовали приближение войны, но я сказала сыну, что, если начнут стрелять-взрывать, я никуда прятаться не пойду. Но когда взрывы стали приближаться, мы уходили из дома в подвал, сидели в нём по три часа, по полдня, потом возвращались. А однажды в одну из наших комнат попал снаряд (наша квартира была на восьмом этаже), мы в это время сидели в соседней на полу под окном. В тот день покинули свой родной угол навсегда. Только паспорта успели схватить. На двоих у нас оказалась одна пара тапок. Я побежала из дома босиком.

Месяц мы с другими жильцами (нас было человек 70) прожили в подвале нашего дома, где не было ни света, ни тепла, ни воды. Спали на земле. Временами вообще не было что. Делили на двоих с сыном стакан воды – собирали ту, что стекала с крыши. На улицу даже боялись выйти.

В подвале со мной случился микроинсульт, даже на ноги встать не могла. У меня стали выпадать зубы, а я их так берегла, как только появлялась проблема, сразу к стоматологу шла. Видимо, на нервной почве потеряла и зрение. Сын переболел ковидом.

Через месяц мы вышли из подвала и поселились в общежитии. Я сама ходить не могла, сын с соседом меня вытащили. В общежитии лежала и молилась. Андрей всё время за мной ухаживал.

Нам стали привозить «пайки»: - крупу, муку, подсолнечное масло, консервы. Женщины готовили кашу, заправляли консервой – рыбной или мясной. Питались два раза в день – в десять утра и после обеда – в 16.00. И есть уже особо не хотелось. Организм не требовал, видимо, сработал на то, что надо выжить».

Нашу беседу временами перебивала тишина. Анна Марковна порой не могла сдерживать слёзы. И мы тоже.

«Я поняла, что человеческая жизнь перестала иметь цену. На улице лежали трупы людей по несколько недель. Большинство – хоронили прямо во дворах. Кого-то просто песочком присыпали, а бродячие животные могли их раскопать и объесть», -  слыша подобное, все холодело внутри...

Понять и поддержать

Тем временем Анну Марковну искали родные в Беларуси. Племянница нашла в Минске волонтёров, которые ездили в Мариуполь. «Чудом они обнаружили нас. Андрей решил сходить к нашему дому, а там волонтёры - пришли по адресу, который племянница им дала, - уточняет Анна Фесенко. - Потом они помогли приехать в Беларусь. Это были мужчины – Николай Петрович и Вася, даже фамилий их не знаю. Минчане. Какие героические люди! Иначе как можно назвать тех, кто, рискуя своей жизнью, может спасать жизни других? Они же под пулями ходили, и их тоже могли убить.

Меня на коляске до поезда везли. Сначала мы приехали до границы, потом – в Ростов, оттуда – в Смоленск. Здесь нас забрал внук Ирины Марковны и привёз в Селец. Это было 24 мая.

Только здесь со временем я пришла в себя, стала подниматься, ходить. Летом лежала в сморгонской больнице. Когда немного окрепла, сын уехал из Беларуси. Прямой связи с ним нет. Племянник сказал, что он, вроде, сейчас в Литве».  

Анна Фесенко планирует в Беларуси оформить вид на жительство. Начали собирать документы, а оказалось, что в паспорте и в свидетельстве о рождении не сходятся данные. «Теперь мы готовим документы в суд, чтобы восстановить правильную информацию, тогда загс внесёт изменения в запись, и можно будет оформлять вид на жительство, - уточняет председатель Синьковского сельсовета Сергей Почиковский. – Анна Марковна не получает никакой пенсии. Надо думать, как улучшить условия её проживания. Все же она – человек пожилой, требует ухода, а здесь ей особо помочь некому: сестре уже 84 года, и сестра, и её муж – оба инвалиды 2 группы».

«За время, которое я прожила в Беларуси, поняла: какие же здесь хорошие люди! Как только оказалась в Сельце, ко мне тут же приехала моя школьная подруга Евгения Ивановна Новик, с которой мы давно не виделись. Привезла еду, постельное белье, одежду, обувь. У меня ведь из тёплых вещей вообще ничего не было.  Женя подключила кого-то из родных, кто работает в горгазе, там для меня помощь собрали. Красный крест несколько раз выделял.

Завтра (30 ноября, а встречались мы с Анной Марковной накануне поездки – авт.) поеду в Гродно на операцию (собрали деньги родные и друзья). Надо срочно менять хрусталик хотя бы в одном глазу, я же почти ничего не вижу. Сергей Антонович (председатель сельсовета) договорился с медиками. Они отвезут меня в Сморгонь, а оттуда – в Гродно, бесплатно. Я так всем благодарна за понимание и поддержку.

Я побывала в настоящем аду. Но возвращаюсь к нормальной жизни, о которой уже и мечтать перестала», - улыбнулась сквозь слёзы моя собеседница.

Галина АНТОНОВА.

Фото автора.